А. М. САХАРОВУ
Июль 1920 г. Ростов-на-Дону
Милый, милый Сакша[1]!
Сидим на яйцах в Ростове и все никак ничего не можем вывести.[2] Вдалеке Сочи, Екатеринодар, Туапсе, а здесь почти то же, что и у нас
.... В краю родном
Пахнет сеном и гавном. [3]
Очень и очень маленькая разница, особливо ежели насчет выпить, одно утешенье, что на Кавказе, говорят, куда лучше! Все время жалеем, что ты не с нами, но успокаиваем себя тем, что осенью облобызаемся и напихаем твой рот мукой и сладостями. Это обязательство у нас даже вывешено в вагоне:
«Помним Сакшу!»
Милый Сакша, просим тебя до самого пупа, сделай, голубчик, все, что возможно, с книгами.[4] С деньгами попроси устроить Шершеневича, он парень ходовой в этом отношении.[5]
Да, еще есть к тебе особливая просьба. Ежели на горизонте появится моя жена Зинаида Николаевна, то устрой ей как-нибудь через себя или Кожебаткина тыс<яч> 30 или 40.[6] Она, вероятно, очень нуждается, а я не знаю ее адреса. С Кавказа она, кажется, уже уехала, и встретить я ее уже не смогу. Ну, живи, милый, лопай, толстей мордой и жопой. Мы полны тобой с утра до вечера. Будь же и ты к нам таким, каким был при нашем присутствии. Если можно, черкни что-нибудь о себе, о магазине и о прочем нам близком.[7]
Адрес: Сочи, высший совет народн<ого> хозяйства. Трамот.[8] Окружн<ому> уполн<омоченному> Колобову
для Есенина.
Примечания
100. А. М. Сахарову. Июль 1920 г. — публикация в «Новом журнале», 1972, кн. 109, с. 151, публ. Г. Маквея (с неточностями).
Печатается по копии рукой С. А. Толстой-Есениной (Государственный литературный музей Российской Федерации).
Датируется по содержанию: Есенин был в это время в г. Ростов-на-Дону.
[1] Сакша — дружеское прозвище А. М. Сахарова.
[2] Сидим на яйцах в Ростове и всё никак ничего не можем вывести — В «Романе без вранья» Мариенгоф писал:
«В середине лета ‹1920 г.› Почем-Соль ‹дружеское прозвище Г. Р. Колобова›получил командировку на Кавказ.
— И мы с тобой.
— Собирай чемоданы.
Отдельный белый вагон туркестанских дорог. У нас мягкое купе. Во всем вагоне четыре человека и проводник.
Секретарем у Почем-Соли мой однокашник по Нижегородскому дворянскому институту — Василий Гастев. Малый такой, что на ходу подметки режет. ‹...›
С таким секретарем совершаем путь до Ростова молниеносно. Это означает, что вместо полагающихся по тому времени пятнадцати-двадцати дней мы выскакиваем из вагона на ростовском вокзале на пятые сутки.
Одновременно Гастев и... администратор наших лекций.
Мы с Есениным читаем в Ростове...» (Мой век, с. 363).
Об этом событии в 1965 г. вспоминала и Н. О. Александрова (Грацианская), проживавшая в Ростове: «Солнечным июльским днем 1920 года в книжную лавку ростовского Союза поэтов (она помещалась на Садовой) вошел стройный светлокудрый человек. Он приветливо улыбнулся, слегка прищуривая синие глаза. Лицо незнакомца, милое своей простотой, сразу располагало к себе.
— Сергей Есенин! — узнал пришельца кто-то из ростовских литераторов, и его тотчас же окружили, засыпали вопросами.
Есенин охотно отвечал: приехал из Москвы вместе с А. Б. Мариенгофом и Г. Р. Колобовым. Цель приезда — пропаганда советской поэзии. Вот мандат за подписью наркома А. В. Луначарского, вот афиши о предстоящем вечере поэзии, которые надо побыстрее расклеить. В подборе помещения для вечера просил помочь. ‹...›
Почти ежедневно в течение двух недель, проведенных в Ростове, Есенин бывал в доме моего отца по Социалистической улице, № 50. Здесь, окруженный поэтической молодежью, Сергей Александрович читал стихи, рассказывал о своей юности, о своих первых встречах с С. Городецким и А. Блоком. ‹...›
Мы побывали в гостях у С. А. Есенина. Он жил на вокзале в том самом служебном вагоне, который доставил его в Ростов» (Восп., 1, 418, 419).
[3] ...В краю родном / / Пахнет сеном и гавном. — Расхожее выражение «Хорошо в краю родном / / Пахнет сеном и г.вном» (см., напр., Белянин В. П., Бутенко И. А. Живая речь: Словарь разговорных выражений. М., 1994, с. 167).
[4] ...сделай, голубчик, все, что возможно, с книгами. — Речь идет, вероятно, о книгах Есенина «Преображение», «Радуница» (вышла в дек. 1920), Исп. хул. (вышла в конце дек. 1920 — начале янв. 1921) и о сборниках «Имажинисты» (вышел в дек. 1920, с посвящением Г. Колобову) и «Золотой кипяток» (вышел до 21 янв. 1921, с посвящением «Сакше» — А. М. Сахарову). Все они были выпущены издательством «Имажинисты» и отпечатаны в «отделении 2-й Гос. типографии: Б. Кисловский, 8» — см. Н. Г. Юсов. «Прижизненные издания С. А. Есенина», с. 25—28, 84—86).
Член коллегии полиграфического отдела ВСНХ А. М. Сахаров часто помогал Есенину и его друзьям с выпуском их книг. В своих воспоминаниях он писал, как однажды в его кабинет «в приемное время ввалились Есенин и Мариенгоф. Пришли в качестве просителей. Дело небольшое, пустяковое. Они напечатали в одной из типографий полиграфического отдела МСНХ книжку, кажется, первый сборник „Конница бурь“, напечатали, не получив наряда от указанного выше учреждения, а, может быть, и без разрешения Госиздата. ‹...› Просили у меня разрешение на получение книг из типографии. ‹...›
Я поднялся в отдел распределения московского полиграфического отдела и дружески попросил заведующего выпустить книгу. ‹...›
Мне несколько раз приходилось ликвидировать такого рода недоразумения, и, в конце концов, я и сам втянулся в работу этого издательского коллектива, помогал и содействовал ему, и многие из выпущенных сборников вышли при моем непосредственном участии» (Сахаров А. М. Обрывки памяти. — Журн. «Знамя», М., 1996, № 8, с. 173—174; публ. А. А. Козловского).
В конце 1920 г. А. М. Сахаров переехал в Петроград.
[5] С деньгами попроси устроить Шершеневича, он парень ходовой в этом отношении — В 30-е годы В. Г. Шершеневич вспоминал: «Книга была в те времена необычайно дешева, но деньги были еще дешевле. Ко всему этому деньги в Центропечать поступали из киосков особо мелкой купюрой. Поэтому когда мы привозили на извозчике издание в Центропечать, то этого извозчика мы не отпускали домой. Он терпеливо ждал, пока бухгалтер сделает все проводки, кассир заплатит нам деньги и затем мы буквально грузили мешками деньги на этого самого извозчика. ‹...›
Один раз курьез дошел до того, что я привез в Центропечать сразу две книги: это было „Дважды два пять“ и „Теория свободного стиха“ ‹обе — 1920 г.›. Книги были маленького формата, и я помещался с ними рядом на извозчике совершенно свободно.
Получив три мешка дензнаками, я уложил их себе в ноги и поехал домой» (Мой век, с. 641).
Деньги для печатания книг приходилось изыскивать всевозможными путями. А. М. Сахаров вспоминал: «Помню два любопытных случая. Необходимо выкупить книгу — денег нет, перехватить не у кого. Но один из наших общих приятелей привез с Кавказа паюсную икру. Эта икра пошла в дело. В другой раз были проданы граммофон и 400 пластинок, принадлежавшие мне — вырученной суммы хватило на выкуп трех книжек» (журн. «Знамя», М., 1996, № 8, с. 175). В 1922 г. А. М. Сахаров на свои средства выпустил в издательстве «Эльзевир» есенинского «Пугачева».
[6] ...устрой ей как-нибудь через себя или Кожебаткина тыс‹яч› 30 или 40 — А. М. Кожебаткин в собственном издательстве «Альциона» готовил тогда к выпуску книги Есенина «Руссеянь» и «Ржаные кони».
[7] ...черкни что-нибудь ~ о магазине... — Имеется в виду книжная лавка художников слова «Библиофил» на Большой Никитской, 15. А. Б. Мариенгоф вспоминал: «Перемытарствовав немалую толику часов в приемной Московского Совета, наконец получили мы от Льва Борисовича Каменева разрешение на книжную лавку» (Мой век, с. 329). Это разрешение — виза на заявлении Есенина и Мариенгофа — сохранилось.
[8] Трамот — См. коммент. к письму 99. |
