М. П. БАЛЬЗАМОВОЙ
9 февраля 1913 г. Москва
Дорогая Маня! Благодарю за ответ. Ты просишь объяснения слов «чего — ... ждем».[1] Здесь очень все ясно. Ведь ты знаешь, что случилось с Молотовым[2] (герой романа Помялов<ского>). Посмотри, какой он идеалист и либерал, и чем он кончает. Эх, действительно что-то скучно, господа![3] Жениться, забыть все свои порывы, изменить убеждениям и окунуться в пошлые радости семейной жизни.[2.2] Зачем, зачем он совершил такой шаг. (А Помяловского я теперь не признаю, хотя и не признавал, он слишком снисходительно относится к его поступкам.)
Вот и с нами, пожалуй, может случиться сие.
————
Начинаю так, чтобы больше тебе написать.[4]
Ты ошибаешься, что я писал драму в прозе.[5] Нет, я писал, как обыкновенно, стихами. Теперь меня опять заставляют его переписать.[6] Есть немного ошибок со стороны логики, это вещь неважная. Читала ли ты когда в «Русском слове» статьи Яблоновского[7]? Я с ним говорил по телефону относительно себя, он просил меня прислать ему все мои вещи. У меня теперь много. Теперь у меня есть еще новый друг, некто Исай Павлов,[8] по убеждениям сходен с нами (с Панфиловым и мною), последователь и ярый поклонник Толстого, тоже вегетарианец.[9] Он увлекается моими твореньями, заучивает их наизусть, поправляет по своему взгляду и наконец отнес Яблоновскому. Вот я теперь жду, что мне скажут.[10] Панфилову, я думаю, тебе не следует писать после всего этого.[11] Но ты, впрочем, как хочешь, я не знаю...
Стихотворение тебе я уже давно написал, но как-то написать в письме было неохота.[12] Я, признаться сказать, не люблю писать письма, читать их люблю.[13] Я не знаю, почему такое сегодня я вышел из рамок, обыкновенно я всегда стараюсь как бы поскорее отделаться от письма. Потому и грешен, иногда совершенно упускаю из виду нарочно разные деловые вопросы. Панфилов и то наконец примирился со мной. Он страстно любит писать письма. Ну да ладно. Вот тебе стихотворение[12.2]:
Ты плакала в вечерней тишине,
И слезы горькие на землю упадали,
И было тяжело и так печально мне,
И все же мы друг друга не поняли.
Умчалась ты в далекие края,
И все мечты мои увянули без цвета,
И вновь опять один остался я
Страдать душой без ласки и привета.
И часто я вечернею порой
Хожу к местам заветного свиданья,
И вижу я в мечтах мне милый образ твой,
И слышу в тишине тоскливые рыданья.
Больше, хоть убей, не могу дописать письма, да, к счастию, уже половина 1-го.
Засиделся с тобою, а завтра что?
Ну, пожелаю доброй ночи
и приятных снов.
На конверте:
Рязань.
Хлебная улица.
Д. И. Ф. Фролова
передать в село
Калитинку
Е. В. Б. учительнице
Марии Парьменовной
Бальзамовой.[14]
Примечания
18. М. П. Бальзамовой. 9 февраля 1913 г. — публикация в журнале «Москва», 1969, № 1, с. 218—219 (неполностью, с неверной датой); полностью — ЕиС, с. 264—265, с ориентировочной датой: «Начало 1913 г.».
Печатается по автографу (Государственный музей-заповедник С.А.Есенина (с. Константиново Рязанской обл.)).
Датируется по почтовому штемпелю на конверте: «Москва. 9.2.13. 54-е гор. почт. отдел.». Обоснование принадлежности конверта данному письму см. в коммент. к письму 17. Первая правильная датировка — Письма, 23.
[1] Ты просишь объяснения слов «чего — ...ждем» — Речь идет о цитате из письма Г. Панфилова, приведенной Есениным в письме 17: «Чего мы ждем с тобою, друг; время-то не ждет, можно с громадным успехом увязнуть в мире житейской суеты и разврата».
[2] Ведь ты знаешь, что случилось с Молотовым (герой романа Помялов‹ского›) ~ [2.2] окунуться в пошлые радости семейной жизни — Здесь вкратце изложена эволюция взглядов героя повести Н. Г. Помяловского «Мещанское счастье» (1861) Егора Ивановича Молотова.
[3] Эх, действительно, что-то скучно, господа! — Неточная цитата из другой повести Н. Г. Помяловского «Молотов» (1861), которая завершается восклицанием: «Эх, господа, что-то скучно!..» (Помяловский Н. Г. Полн. собр. соч. СПб., [1909], т. 1, с. 383).
[4] Начинаю так, чтобы больше тебе написать — Письмо написано на стандартном линованном листе почтовой бумаги, сложенном вдвое. После того как первая страница была заполнена, Есенин повернул лист на 90° и, раскрыв его полностью, начал писать на обороте поперек линеек, к тому же более мелким почерком.
[5] Ты ошибаешься, что я писал драму в прозе — Речь идет о «Пророке»; см. письмо 17 и коммент. к нему.
[6] Теперь меня опять заставляют его ‹«Пророка»› переписать — В оригинале вместо «меня» — «мне»; описка Есенина исправлена.
[7] ...в «Русском слове» статьи Яблоновского... — Речь идет о С. В. Яблоновском, который регулярно сотрудничал в этой московской газете. Кроме публицистики и отчетов о художественных выставках, журналист иногда печатал отклики и на новые книги стихов (см., напр., его статью «Мариэтта Шагинян» — газ. «Русское слово», М., 1913, 23 янв., № 19).
[8] ...новый друг Исай Павлов... — см. коммент. к письму 13.
[9] ...по убеждениям сходен ~ с Панфиловым и мною ~ поклонник Толстого, тоже вегетарианец — Увлечение учением Л. Н. Толстого началось у Есенина еще во время учебы в Спас-Клепиковской учительской школе. Его соученик Г. Л. Черняев вспоминал: «Наш кружок у Панфилова образовался почти стихийно. ‹...› Потом, когда ближе узнали друг друга, мы в наших беседах и спорах стали касаться вопросов тогдашней общественной жизни. Читали и обсуждали роман Л. Толстого «Воскресение», его трактат «В чем моя вера?» и другие книги писателя. Мечтали побывать в Ясной Поляне (поездка не состоялась из-за денежных затруднений). Толстовские идеи сильно захватили тогда и Есенина» (цит. по: Прокушев-63, с. 84—85). В Москве он нашел «нового друга» тех же убеждений. Общение с И. Павловым повлекло за собой не только то, что Есенин бросил курить (см. письма 15 и 20), но и на несколько месяцев (см. письмо 21) стал вегетарианцем. В это время (судя по его письмам) он читает литературу по вегетарианству и знакомится с журналом «Вегетарианское обозрение», в котором регулярно публиковались толстовские материалы, связанные с темой «безубойного питания», в том числе его письма (см., напр., «Вегетарианское обозрение», Киев, 1912, № 1, янв., с. 33—34 и др.). В этом журнале участвовали люди теософской направленности; из рекламных объявлений можно было почерпнуть сведения о соответствующих журналах и книгах. По-видимому, именно на страницах «Вегетарианского обозрения» (см. его №№ 1, 3/4, 6 за 1912 г.) Есенин обратил внимание и на книгу С. Вивекананды «Практическая Веданта» (М., 1912), и на журналы «Вестник теософии» и «Бюллетени литературы и жизни» — следы чтения этих изданий можно обнаружить в целом ряде его писем (причем не только 1912—1913 гг., но и более поздних — см. об этом ниже в соотв. коммент.)
[10] Он увлекается моими творениями ~ и наконец отнес Яблоновскому. Вот я теперь жду, что мне скажут — Отзыв С. В. Яблоновского о стихах Есенина неизвестен.
[11] Панфилову, я думаю, тебе не следует писать после всего этого... — то есть после не состоявшегося в 1912 г. эпистолярного знакомства М. Бальзамовой с Г. Панфиловым, попытка которого окончилась к тому же раздражительными словами Есенина о ней (см. письмо 13). Судя по фразе из письма 17 («Ты могла ответить Панфилову, и то тогда ничего ‹т. е. временного прекращения переписки Есенина с любимой девушкой› бы не было»), М. Бальзамова оставила присланное ей Г. Панфиловым осенью 1912 г. письмо без ответа.
[12] Стихотворение тебе я уже давно написал, но как-то написать в письме было неохота. ~ [12.2] Ну да ладно. Вот тебе стихотворение — После этих слов приведено стихотворение «Ты плакала в вечерней тишине...», написанное Есениным после расставания с М. Бальзамовой в июле 1912 г. (оно упоминается в письме 4).
[13] Я ~ не люблю писать письма, читать их люблю — Это увлечение Есенина нашло отражение в его собственных письмах, где обнаруживаются лексические, фразеологические и др. параллели с письмами русских писателей (А. Кольцова, И. Никитина, А. Чехова и др.). О конкретных аллюзиях см. коммент. к письмам 4, 11, 29, 30, 51, 131.
[14] Марии Парьменовной Бальзамовой — Так у Есенина. Сходным образом было написано им отчество адресата и на конвертах некоторых других писем (письма 23, 24, 25, 27, 32). |
