Письма » Г. А. Бениславской. 20 декабря 1924 г.

Галя, голубушка! Спасибо за письмо,^[1] оно очень меня обрадовало. Немного и огорчило тем, что Вы сообщили о Воронском.^[2] Я верил, а оказалось всё миражем. Может быть, в мире всё мираж, и мы только кажемся друг другу.

Ради бога, не будьте миражем Вы. Это моя последняя ставка, и самая глубокая. Дорогая, делайте всё так, как найдете сами... Я слишком ушел в себя и ничего не знаю, что я написал вчера и что напишу завтра.

Только одно во мне сейчас живет. Я чувствую себя просветленным, не надо мне этой глупой шумливой славы, не надо построчного успеха. Я понял, что такое поэзия.

Не говорите мне необдуманных слов, что я перестал отделывать стихи.^[3] Вовсе нет. Наоборот, я сейчас к форме стал еще более требователен. Только я пришел к простоте и спокойно говорю: «К чему же? Ведь и так мы голы. Отныне в рифмы буду брать глаголы».^[4] Путь мой, конечно, сейчас оч<ень> извилист. Но это прорыв.^[5] Вспомните, Галя, ведь я почти 2 года ничего не писал, когда был за границей.^[6] Как Вам нравится «Письмо к женщине»?^[7] У меня есть вещи еще лучше. Мне скучно здесь. Без Вас, без Шуры и Кати, без друзей. Идет дождь тропический, стучит по стеклам. Я один. Вот и пишу, и пишу. Вечерами с Лёвой ходим в театр или ресторан. Он меня приучил пить чай, и мы вдвоем с ним выпиваем только 2 бутылки вина в день. За обедом и за ужином. Жизнь тихая, келейная. За стеной кто-то грустно насилует рояль,^[8] да Мишка лезет целоваться. Это собака Лёвина. Он у нас очень не любит прачек.

Вот бы его на Воронского? А?

Днем, когда солнышко, я оживаю. Хожу смотреть, как плавают медузы. Провожаю отъезжающие в Константинополь пароходы^[9] и думаю о Босфоре.^[10] Увлечений нет. Один. Один. Хотя за мной тут бабы гоняются. Как же? Поэт ведь. Да какой еще, известный. Всё это смешно и глупо.

Обрадовало меня только одно обстоятельство: по пьяному делу из Тифлиса со мной приехал в Батум Вержбицкий и Костя Соколов. Однажды утром мы после кутежа едем к Лёве и видим такую картину: идет на костылях хромой старик, тащит привязанную за пояс тележку, в тележке два щенка, на крыльях тележки две курицы, а на голове у него петух.^[9-2] Когда он идет, петух машет крыльями. Зрелище поразительное. Я соскочил с извозчика и попросил, чтоб он продал мне одного щенка. Он посмотрел на меня и сказал: «Только для тебя».

Щенка я сейчас отдал на воспитание. Он гадит в комнате, а возиться с ним я не умею.

Что это такое, Галя? Я боюсь, что это что-то вроде шуток Мефистофеля. Вержбицкий и Костя уехали обратно. Мы все были сильно простужены. В Тифлисе мы ездили в Ходжоры. Пальто Вы мое знаете, а в горах зверский холод. В духане мы выпили, развеселились, и я сел на автомобиль верхом около передних колес. 18 верст ехал так, играл на гитаре и пел песни. Потом оказалось, я себе напел. Только благодаря дьявольскому организму избежал воспаления легких.

Галя милая, «Персидские мотивы» это у меня целая книга в 20 стих<отворений>.^[11] Посылаю вам еще 2. Отдайте все 4 в журнал «Звезда Востока».^[12] Просите 2 р. за строчку. Не дадут, берите 1 руб. Черт с ними. Разбогатею, пусть тогда покланяются. Печатайте всё, где угодно. Я не разделяю ничьей литературной политики. Она у меня своя собственная — я сам. «Письмо к женщине» отдайте в «Звезду»,^[13] тоже 2 руб. строчка. На днях пришлю «Цветы» и «Письмо к деду».^[14] Найдите в «Заре Востока», Б. Дмитровка, 10,^[15] «Письмо от матери» и «Ответ».^[16] Суйте во все журналы. Я скоро завалю Вас материалом. Так много и легко пишется в жизни оч<ень> редко.

Это просто потому, что я один и сосредоточен в себе. Говорят, я очень похорошел. Вероятно, оттого, что я что-то увидел и успокоился. Волосы я зачесываю как на последней карточке. Каждую неделю делаю маникюр, через день бреюсь и хочу сшить себе обязательно новый модный костюм. Лакированные ботинки, трость, перчатки, — это всё у меня есть. Я купил уже. От скуки хоть франтить буду. Пускай говорят — пшют. Это очень интересно. Назло всем не буду пить, как раньше. Буду молчалив и корректен. Вообще хочу привести всех в недоумение. Уж очень мне не нравится, как все обо мне думают. Пусть они выкусят.

Весной, когда приеду, я уже не буду никого подпускать к себе близко. Боже мой, какой я был дурак. Я только теперь очухался. Всё это было прощание с молодостью. Теперь будет не так.

Если они хотят, чтоб я был писатель, так я буду писатель. Но уж тогда вряд ли они придут ко мне за дружбой, чтоб подзанять немного мыслей и чувств. Я буду болтать тросточкой и говорить, закатывая глаза: «Какая прекрасная погода!» Я обязательно научусь этому перед зеркалом. Мне интересно, как это выглядит. Черт возьми! Однако я здорово записался, 4 стр<аницу> пишу. Это всё оттого, что я о Вас соскучился.

У Воронского в отношении ко мне, я думаю, просто маневр: все это, я думаю, в глубине души его несерьезно. Так это — знай, мол, наших! Если Вы увидите этих наших, всё-таки поклонитесь им. Анне Абрамовне мой самый сердечный привет. Поцелуйте ее за меня в щеку. Итак, Галя, делайте всё, как знаете, мне важно то, чтоб я был спокоен за Ваши денежные дела.

Деньги мои пришли. Так что беспокоил Вас напрасно.^[17] В № 6 толстого грузинского журнала переведен мой «Товарищ».^[18] В Армении выходит на армян<ском> языке целая книга.^[19]

Обнимите Катю, Шуру и Риту. Привет Яне и Соне.

Год 24, а число которое, не знаю. Вероятно, 20-е декабря.

Батум.

С. Есенин.

Галя! Это письмо добавочное. Как только выйдут «Две поэмы»,^[20] получите с Ионова 780 руб. и пришлите их мне.

Я не брал у него 30 черв<онцев> за «Песнь» и 480 за «36».

Деньги требуйте настоятельно. На эти деньги я для вас всех могу много прекрасных вещей сделать. Здесь очень дешево стоят материалы на костюмы. Чудные персидские и турецкие шали.

С. Е.

Берлину продавайте.^[21] Вообще все делайте, как найдете нужным. Маши каслом не испортишь.^[22]

С. Е.

Примечания

192. Г. А. Бениславской. 20 декабря 1924 г. — публикация: «Ю. Прокушев. Сергей Есенин», с. 332, 334, 336 (в извлечениях, с неточной датой). Полностью — журн. «Вопросы литературы», 1960, № 3, март, с. 134—137 (публ. Е. А. Динерштейна).

Печатается по фотокопии автографа (Институт мировой литературы имени А. М. Горького Российской академии наук. Рукописный отдел).

^[1] Спасибо за письмо — Речь идет о письме Бениславской, написанном между 10 и 12 дек. 1924 г. (Письма, 255—257).

^[2] Немного и огорчило тем, что Вы сообщили о Воронском — Судя по другим словам Есенина: «У Воронского в отношении ко мне, я думаю, просто маневр...» (см. ниже), — здесь имеется в виду отзыв А. К. Воронского о последних стихах, сообщенный Бениславской. В каких выражениях это было сделано, в точности неизвестно: в единственном источнике текста писем Бениславской поэту — машинописной копии (Российский государственный архив литературы и искусства) — эти слова отсутствуют (по-видимому, при изготовлении копии они были исключены — копия имеет следы ликвидации в ней части текста). Впрочем, своего мнения о некоторых «кавказских» стихах Есенина сам Воронский не скрывал, высказываясь о них как публично, так и в печати. Выступая на 1-й Всесоюзной конференции пролетарских писателей (7—9 янв. 1925 г., Москва), он, в частности, говорил:

«Что с Есениным происходит? Это легко говорить, что пока Есенин в „Красной Нови“ сидел, то кабацкие стихи писал, а перешел в „Октябрь“ и сразу же переломился. Вы мне скажите спасибо за Есенина. (Аплодисменты.) На самом деле, что происходит с Есениным? У него есть „Стансы“, там и о Марксе и о Ленине: „я полон дум об индустриальной ‹так!› мощи“, „давай, Сергей, за Маркса тихо сядем“. В чем дело: ведь это разврат, это обман, их ‹членов группы „Октябрь“› обманывают, а они этому верят. (Аплодисменты.)

Нельзя всерьез к этому относиться. Это издевательство над читателем и над писателем. Человек потерял всякую совесть. Пускай же он зря и всуе не произносит имена Ленина и Маркса, потому что эти имена нам дороги. (Аплодисменты.) Что же происходит с Есениным? Конечно, Есенина нужно подталкивать, я его тоже толкал ‹...›, но я никогда не скажу, что он шел по этому пути. Пока ты не воспримешь Ленина и Маркса внутри, не пиши о них. Есенин — вещь не случайная. Сейчас приходят и говорят откровенно: „Товарищ, жрать нужно“. ‹...› Тот путь, по которому я стараюсь их повести, путь не блестящий, без всяких реверансов, но это будет единственно верный путь. ‹...› Один из них ‹членов группы „Октябрь“› бухнул: „Пусть пишет неискренно, но пусть пишет нужные вещи“. Вот, товарищи, в чем заключается корень наших разногласий. Когда рассуждают таким образом, то я с этой литературной политикой согласиться не могу» (цит. по стенограмме выступления: Архив Российской Академии наук, ф. Института литературы и искусства Коммунистической Академии). См. также статьи Воронского «Литературные заметки» (журн. «Прожектор», 1925, № 5) и «На разные темы: ...II. О марксизме и плохих стихах» (альм. «Наши дни», М.; Л., 1925, № 5); соответствующие выдержки из них приведены в комментарий к «Стансам».

^[3] Не говорите мне необдуманных слов, что я перестал отделывать стихи — Ответ на слова Бениславской: «...Вы как-то перестали отделывать свои стихи. Такое чувство у меня появилось и, кроме того, мне говорили об этом другие». Здесь же она писала: «Стихи? „Русь уходящая“ очень нравится. „Стансы“ (П. Чагину) нравятся, но не могу примириться с „я вам не кенар“ и т. п. Не надо это в стихи совать. И никому это, кроме Вас и Сосновского, не интересно. Да, это стихотворение будет напечатано в „Красной Нови“, но будет „болванам“, а не... ‹„Стансы“ вышли в журн. «Красная нива», 1925, № 5, без строфы с упоминанием Д. Бедного.› Вардин на этом настаивает, и я с ним согласна. А вообще стихотворение хорошее. „Персидские мотивы“ — красивые, но, конечно, меньше трогают» (Письма, 255—256).

^[4] «К чему же? Ведь и так мы голы. Отныне в рифмы буду брать глаголы» — Ср. строки из поэмы А. С. Пушкина «Домик в Коломне»:

^[5] Путь мой, конечно, сейчас оч‹ень› извилист. Но это прорыв — Ответ на слова Бениславской: «Ну, а вообще Ваш творческий путь сейчас такой извилистый, что никак не знаешь, чего ожидать от Вас» (Письма, 256).

^[6] ...ведь я почти 2 года ничего не писал, когда был за границей — Путешествие Есенина по Европе и Америке длилось чуть меньше 15 месяцев, в течение которых шла работа над поэмами «Страна Негодяев» и «Черный человек». За рубежом было написано также несколько лирических стихотворений, составивших раздел «Москва кабацкая» в «Сергей Есенин. Стихи скандалиста, Берлин: Изд. И. Т. Благова, 1923» и «Есенин. Москва кабацкая. Л., 1924».

^[7] Как Вам нравится «Письмо к женщине»? — См. коммент. к письму 187.

^[8] За стеной кто-то грустно насилует рояль — Ср:

^[9] Хожу смотреть, как плавают медузы. Провожаю отъезжающие в Константинополь пароходы ~ ^[9-2] идет на костылях хромой старик ~ на голове у него петух — Эти впечатления отразились в стихотворении «Батум»:

Возможно, оно написано примерно в те же дни, что и комментируемое письмо.

^[10] ...думаю о Босфоре — 21 дек. 1924 г. помечено Есениным стихотворение «Никогда я не был на Босфоре...»:

^[11] ...«Персидские мотивы» это у меня целая книга в 20 стих‹отворений› — Замысел из 20 стихотворений не был осуществлен. См. также коммент. к письму 193.

^[12] Посылаю вам еще 2. Отдайте все 4 в журнал «Звезда Востока» — Скорее всего, описка в названии журнала. Вероятно, нужно читать: «Красная новь»; ср. с письмом 180, где Есенин обещал послать «Персидские стихи» для этого журнала. См. также письмо 183: «Посылаю Вам 2 стихотворения из „Персидских мотивов“». Слова наст. письма явно соотносятся с двумя упомянутыми письмами. Названия стихов, которые послал поэт, устанавливаются по публ. в журн. «Красная новь»: «Персидские мотивы: 1. „Улеглась моя былая рана...“; 2. „Я спросил сегодня у менялы...“; 3. „Шаганэ ты моя, Шаганэ!..“; 4. „Ты сказала, что Саади...“» (журн. «Красная новь», 1925, № 2, февр., с. 138—140). Количество — «четыре» — соответствует публ. в журн. «Красная новь». Вместе с тем воспоминания редактора журн. «Красная новь» Ф. Ф. Раскольникова, написанные позже, расходятся с фактами, соотносящимися с письмами Есенина: «Однажды сестра Есенина принесла в „Красную новь“ пачку его персидских стихов. Я выбрал для очередной книжки журнала несколько лучших стихотворений, в том числе замечательное: „Шаганэ ты моя, Шаганэ!..“ Я спросил об Есенине. Сестра сказала, что он путешествует по Закавказью» (газ. «Поиск», М., 1990, 14—20 дек., № 50, с. 6). Скорее всего, в воспоминаниях Раскольникова допущена ошибка памяти, тем более что Бениславская писала Есенину 20 янв. 1925 г. совсем иначе: «...персидские стихи я сдала в „Красную новь“ Раскольникову — к нему надо было пойти, а кроме „Персидских“, ничего не было. ‹...› У Раскольникова был Либединский и Никифоров, и все трое в восторг пришли от персидских стихов. Раскольников заявил, что он Вас в каждом номере будет печатать» (Письма, 269).

^[13] «Письмо к женщине» отдайте в «Звезду» — Это произведение в указанном журнале не публиковалось.

^[14] На днях пришлю «Цветы» и «Письмо к деду» — Выполнил ли Есенин свое обещание, неизвестно, но «Письмо к деду» (печаталось под загл. «Письмо деду») вскоре появилось в журн. «Прожектор» (1925, № 4, 28 февр., с. 28). О поэме «Цветы» см. коммент. к письму 191.

^[15] ...в «Заре Востока», Б. Дмитровка, 10... — Речь идет о московском отделении газ. «Заря Востока», располагавшемся по указанному адресу.

^[16] ...«Письмо от матери» и «Ответ» — Об их публ. в газ. «Заря Востока» см. коммент. к письму 191. Об этих стихах Бениславская во встречном письме от 15 дек. писала: «...был у меня Вардин. ‹...› Показывал Ваше: „Письмо от матери“ и „Ответ“. Правда, я как следует не прочла, но кажется, хорошо очень» (Письма, 258).

^[17] Деньги ~ беспокоил Вас напрасно — Об этом см. письмо 188 и коммент. к нему.

^[18] В № 6 ~ грузинского журнала ~ мой «Товарищ» — Перевод был напечатан в журн. «Мнатоби», 1924, № 6.

^[19] В Армении выходит на армян ‹ском› языке целая книга — Книга Есенина на армянском языке при его жизни не выходила.

^[20] Как только выйдут «Две поэмы»... — «Песнь о великом походе» и «Поэма о 36». О проекте их издания см. письмо 179 и коммент. к нему. Книга в свет не вышла.

^[21] Берлину продавайте — В 1925 г. издательство «Современная Россия», представителем которого был И. С. Берлин, выпустило книгу Есенина ОРиР, об истории подготовки которой см. письмо 184 и коммент. к нему.

^[22] Маши каслом не испортишь — Шутливая «перелицовка» известной поговорки: «Каши маслом не испортишь» (Даль, 2, 302).