Письма » Бальзамовой М. П., 20 июня 1913 г.

Не ты во мне ошиблась, а я в тебе. Я не таков, каким ты меня сейчас себе представляешь. Письма мои вовсе не составят тебе моего миросозерцания. В них одна пустая болтовня, а о чем-либо серьезном говорить с тобой я не имел надобности.^[1] Ты вовсе не такова, какой выказываешь себя в последнее время, это тебе только кажется. Я был с тобой неискренен. Начиная после рождества, не я разбиваю нашу любовь, а ты ее загрязнила. Поменее бы тебе доверяться Симам и Марусям и читать каждому мои письма,^[2] тогда бы я не стал тебе предлагать разойтись. Ты передо всеми меня, благодаря своей бесхарактерности, осмеяла и зачернила.

Ведь это не что иное, как мальчишество; хвалиться тем, что в тебя влюблены, слишком низко и неблагородно. Я напрасно только тебя жалею. Ты могла бы найти во мне гораздо больше, чем предполагала. Но ты не хотела. Иначе ты поберегла бы свою неуместную болтливость. Прежде чем тебе говорить о том, что ты серьезна, я советую тебе покрепче держать язык за зубами. Все равно, если ты полюбишь другого, то и тот бросит тебя в таком случае. Ты-то думаешь, мне не больно расставаться с тобой. Я тебя до сих пор люблю, несмотря на все. Но с тобой еще ничего нельзя иметь. Ты совсем еще девочка, которая передает maman, что за ней сегодня ухаживали. Если хочешь быть счастливой и чтобы тебя любили, то поменьше доверяйся кому-либо. Это глупо и смешно. Сережа.

На конверте:

Примечания

27. М. П. Бальзамовой. 20 июня 1913 г. — публикация в газете «Рязанские ведомости», 1997, 3 окт., № 111/112 (публ. Л. А. Архиповой; дата — «1913 г.»).

Печатается по автографу (письмо — частное собрание, г. Москва; конверт — ГМЗЕ).

Датируется по почтовому штемпелю на конверте: «Москва. 20.6.13. 54-е гор. почт. отдел.». Принадлежность конверта комментируемому письму определена по совокупности палеографических признаков (характер почерка на конверте и в письме; размер конверта и бумаги, на которой оно написано; способ, которым был сложен лист с письмом для вкладывания в конверт) с учетом системного анализа почерка всех рукописей Есенина 1911—1913 гг. (см. об этом: С. И. Субботин. «О датировке писем Есенина 1911—1913 годов», с. 415—417), а также слов: «Начиная после рождества...» (т. е. после 25 дек. 1912 г.), подтверждающих год написания письма (1913).

^[1] Письма мои вовсе не составят тебе моего миросозерцания ~ о чем-либо серьезном говорить с тобой я не имел надобности — В самом деле, известные ныне письма Есенина любимой девушке (в отличие от его писем Г. Панфилову) не содержат сведений мировоззренческого плана. Ни слова не написал ей Есенин и о своем участии в нелегальной деятельности. Любовные же излияния в них он (находясь в июне 1913 г. в постоянном нервном возбуждении из-за разногласий с отцом и М. Бальзамовой) вполне мог расценивать как «пустую болтовню».

^[2] Поменее бы тебе доверяться Симам и Марусям и читать каждому мои письма... — О С. Сардановской см., напр., письмо 11; кто такая Маруся — не установлено. О том, что его интимные высказывания стали известны подругам М. Бальзамовой, Есенин мог узнать (или понять) как из писем к нему сестер Сардановских, так и из слов самой Бальзамовой. Конкретных сведений на этот счет нет: все эти письма неизвестны.