В. С. ЧЕРНЯВСКОМ
22 июля 1915 г. Константиново
Дорогой Володя! Порадуйся со мной вместе. Осенью я опять буду в Питере.[1] К адресу ты прибавь еще село Константиново. Письмо я твое получил на покосе,[2] поэтому писать мне было негде. Стихов я тебе пришлю тут как-нибудь скоро. Я очень жалею, что «Гол<ос> жиз<ни>» закрылся. Знаешь ли ты причины?[3] В «Ежемес<ячном> жур<нале>» Миролюб<ова> были мои стихи.[4] Городецкий недавно прислал письмо,[5] но еще почему-то не отвечает, по-видимому, он оч<ень> занят.[6] Это письмо пока предварительн<ое>. Я ведь жду от тебя полн<ого> ответа.[7] Как Костя и Рюрик? Видел ли их?[8] Любящий тебя крепко С. Есенин.
На обороте:
г. Спасск.
Казанской губ. С. Бураково
Ю. В. Трубникову.
для Влад. Чернявского.
Примечания
50. В. С. Чернявскому. 22 июля 1915 г. — публикация в журнале «Звезда», Л., 1926, № 4, с. 223 (публ. В. С. Чернявского).
Печатается по автографу (частное собрание, г. Москва), исполненному на открытке с почтовым штемпелем: «Кузьминское Ряз. 22.7.15».
Датируется по этому штемпелю.
[1] Осенью я опять буду в Питере — Вторично Есенин приехал в Петроград в начале окт. 1915 г.
[2] Письмо я твое получил на покосе — Это письмо адресата ныне неизвестно.
[3] Я очень жалею, что «Гол‹ос› жиз‹ни›» закрылся. Знаешь ли ты причины? — Об участии Есенина в этом журнале см. письмах 44 и 48 и коммент. к ним. Начиная с № 18 (1915), его фамилия неизменно указывалась на второй странице обложки журнала среди участвующих в литературном отделе. О прекращении издания было объявлено в № 26 «Голоса жизни» от 24 июня 1915 г. В своем ответном письме Чернявский сообщил: «„Голос жизни“ распался из-за ссоры Философова с издателем» (8 авг. 1915 г.; Письма, 205).
[4] В «Ежемес‹ячном› жур‹нале›» Миролюб‹ова› были мои стихи — Они перечислены в коммент. к письму 44.
[5] Городецкий недавно прислал письмо... — Не исключено, что здесь имеется в виду письмо Городецкого Есенину от 4 июня 1915 г., запоздавшее приходом (о нем см. выше в коммент. к письму 49; его текст — Письма, 200). И все же более вероятно, что в июле 1915 г. в Константиново пришло другое (не известное в настоящее время) письмо С. Городецкого, о котором и говорится здесь.
[6] ...но еще почему-то не отвечает, по-видимому, он оч‹ень› занят — Городецкий ответил 7 авг. 1915 г.: «Твое чудесное письмо обрадовало меня очень перед отъездом сюда, в Крым. Но я такой был усталый и пыльный, что ничего не мог бы тогда передать из того, что чувствовал. Мне всё еще нова радость, что ты есть, что ты живешь, вихрастый мой братишка. Так бы я сейчас потягал тебя за вихры кудрявые! Я тебе не скажу, что́ ты для меня, потому что ты сам знаешь. Ведь такие встречи, как наша, это и есть те чудеса, из-за которых стоит жить. ‹...› Я к концу этого месяца буду в Петрограде, М. Посадская, 14. Ты мне туда и напиши длинное письмо, а сюда Судак, дача Суковой, Таврической губ., напиши сейчас же хоть два слова о себе, как здоров, что работаешь» (Письма, 204; выделено автором). Ни одно из писем Есенина Городецкому неизвестно.
[7] Я ведь жду от тебя полн‹ого› ответа — Чернявский отвечал 8 авг. 1915 г.: «Милый Сережа, прости, что не пишу большого обещанного письма, очень занят, у меня в сентябре экзамены (всегда ты от меня слышишь об экзаменах, можно подумать, что я все только сохну над наукой!)» (Письма, 204).
[8] Как Костя и Рюрик? Видел ли их? — Речь идет о К. Ляндау и Р. Ивневе. В том же письме от 8 авг. 1915 г. из Спасска Казанской губернии Чернявский писал: «Костю и Рюрика я не видал; Рюрик проезжал по Волге близко от меня, но не успел известить, а Костя блаженствует в имении у своих знакомых и занимается живописью, которая больше ему к лицу, чем поэзия» (Письма, 205). |
