* * * * *
Пил я водку, пил я виски,
Только жаль, без вас, Быстрицкий.
Нам не нужно адов, раев,
Только б Валя жил Катаев.
Потому нам близок Саша,
Что судьба его как наша.
‹1925›
Примечания
«Пил я водку, пил я виски...» — публикация в журнале «Новый мир», М., 1978, № 6, июнь, с. 20 (в книге Валентина Катаева «Алмазный мой венец»; воспроизведено по памяти, с неточностями). Точный текст: журн. «Урал», Свердловск, 1985, № 9, с. 159 (в статье Г. Бебутова «Полгода творческого взлета. К 90-летию со дня рождения С. А. Есенина»).
В РГАЛИ (ф. Г. В. Бебутова) находятся 6 листов, обозначенных: «С. А. Есенин и В. П. Катаев». Из них 1-й лист (обложка журн. «Современник», 1925) содержит автограф экспромта Есенина, 6-й лист — сонет Катаева с пометой: «Ранняя осень 1925 года» и (на обороте) пояснение к истории появления обоих экспромтов. На остальных листах — фрагменты сонета Катаева и другие записи.
Печатается по автографу.
Датируется по помете В. Катаева.
Экспромт С. Есенина написан в Москве в шуточном стихотворном соревновании между тремя поэтами: С. Есениным, В. Катаевым, Э. Багрицким. Об этом эпизоде В. Катаев упомянул в книге «Алмазный мой венец».
В связи с первым двустишием есенинского экспромта Катаев заметил: «Есенин допустил явную описку, написав «Быстрицкий» вместо «Багрицкий», т. к. стихи сочинялись на конкурс со мной и Багрицким, с которым я только что познакомил Есенина».
Текст сонета Э. Багрицкого неизвестен, не запомнил его и Катаев. Автограф сонета самого Катаева сохранился и впервые воспроизводится ниже:
Разговор с Пушкиным
Когда закат пивною жижей вспенен
И денег нету больше ни шиша,
Мой милый друг, полна моя душа
Любви к тебе, пленительный Есенин.
Сонет, как жизнь, суров и неизменен,
Нельзя прожить, сонетов не пиша.
И наша жизнь тепла и хороша,
И груз души, как бремя звезд — бесценен.
Нам не поверили в пивной в кредит,
Но этот вздор нам вовсе не вредит.
Доверье... Пиво... Жалкие игрушки.
Сам Пушкин нас благословляет днесь:
Сергей и Валентин и Эдуард — вы здесь?
— Мы здесь! — Привет. Я с вами вечно.
Пушкин.
О подробностях чтения стихов Э. Багрицким и В. Катаевым ни «Алмазный мой венец», ни архивные пояснения ничего не сообщают. А о том, как Есенин произнес заключительные строки своего экспромта, в книге В. Катаева сказано:
«При последних словах он встал со слезами на голубых глазах, показал рукой на склоненную голову Пушкина и поклонился ему низким русским поклоном».
Неправильное написание Есениным фамилии Багрицкого, возможно, связано с фамилией Юрия Быстрицкого, героя книги А. Ветлугина «Записки мерзавца» (Берлин, 1922), посвященной «Сергею Есенину и Александру Кусикову». |
