|
Прядите, дни, свою былую пряжу,
Живой души не перестроить ввек.
Нет!
Никогда с собой я не полажу,
Себе, любимому,
Чужой я человек.
Хочу читать, а книга выпадает,
Долит зевота,
Так и клонит в сон...
А за окном
Протяжный ветр рыдает,
Как будто чуя
Близость похорон.
Облезлый клен
Своей верхушкой черной
Гнусавит хрипло
В небо о былом.
Какой он клен?
Он просто столб позорный -
На нем бы вешать
Иль отдать на слом.
И первого
Меня повесить нужно,
Скрестив мне руки за спиной:
За то, что песней
Хриплой и недужной
Мешал я спать
Стране родной.
Я не люблю
Распевы петуха
И говорю,
Что если был бы в силе,
То всем бы петухам
Я выдрал потроха,
Чтобы они
Ночьми не голосили.
Но я забыл,
Что сам я петухом
Орал вовсю
Перед рассветом края,
Отцовские заветы попирая,
Волнуясь сердцем
И стихом.
Визжит метель,
Как будто бы кабан,
Которого зарезать собрались.
Холодный,
Ледяной туман,
Не разберешь,
Где даль,
Где близь...
|
|
Луну, наверное,
Собаки съели -
Ее давно
На небе не видать.
Выдергивая нитку из кудели,
С веретеном
Ведет беседу мать.
Оглохший кот
Внимает той беседе,
С лежанки свесив
Важную главу.
Недаром говорят
Пугливые соседи,
Что он похож
На черную сову.
Глаза смежаются.
И как я их прищурю,
То вижу въявь
Из сказочной поры:
Кот лапой мне
Показывает дулю,
А мать - как ведьма
С киевской горы.
Не знаю, болен я
Или не болен,
Но только мысли
Бродят невпопад.
В ушах могильный
Стук лопат
С рыданьем дальних
Колоколен.
Себя усопшего
В гробу я вижу
Под аллилуйные
Стенания дьячка.
Я веки мертвому себе
Спускаю ниже,
Кладя на них
Два медных пятачка.
На эти деньги,
С мертвых глаз,
Могильщику теплее станет, -
Меня зарыв,
Он тот же час
Себя сивухой остаканит.
И скажет громко:
«Вот чудак!
Он в жизни
Буйствовал немало...
Но одолеть не мог никак
Пяти страниц
Из „Капитала“».
|
Декабрь 1924
Примечания
Газета «Заря Востока», (Тифлис—Тбилисси, 1922—1991), 1925, 4 января, № 770, как первое стихотворение в цикле «Листки» (неавторское название цикла было дано в редакции «Заря Востока» — см. об этом в кн. Н.Вержбицкого «Встречи с Есениным. Воспоминания», Тбилиси, 1961, с. 104); С.Есенин. Страна советская, Тифлис, «Советский Кавказ», 1925.; журнал «Новый мир», М., 1925, № 5, май, с. 79—81 (с подзаголовком: «Листки. I»).
Написано в Батуми под впечатлением от снежной бури, пронесшейся в двадцатых числах декабря над Закавказьем. Поэт писал Н.К.Вержбицкому 31 декабря 1924 года: «Черт знает что такое с заносами. Я думал, что мы погибнем под волнами прыгающего на нас моря».
По выходе «Страна советская» внимание критики было обращено лишь на три финальные строки «Метели». В. Липковский писал: «...Есенин с наивной искренностью (правда, искренность — вещь хорошая) на протяжении 62 страниц своей книжки все обещает „догнать стальную рать“ <...> и кончается все же тем, что „одолеть не мог никак / / Пяти страниц / / Из „Капитала“. А жаль!.. „Премудрость скучных строк“ Маркса многому научила бы тов. Сергея! И,быть может, послужила бы толчком к тому, что поэт начал бы понимать, откуда ему следует черпать свои силы, с кем ему следует жить в более близком соседстве» («Заря Востока», 1925, 20 февраля, № 809; вырезка — Тетр. ГЛМ). И.Т.Филиппов высказался в более снисходительном тоне: «Правда, он часто издевается над собой <...>, что „одолеть не мог никак / / Пяти страниц / / Из „Капитала“. Но все это — дело поправимое, коли он всерьез собирается быть настоящим сыном СССР...» (журнал «Лава», Ростов-на-Дону, 1925, № 2/3, август (обл.: июль—август), с. 73).
|
|