Сергей Есенин
 VelChel.ru
Биография
Хронология
Семья
Галерея
Стихотворения
Хронология поэзии
Стихи на случай. Частушки
Поэмы
Маленькие поэмы
Проза
  Яр
  … Часть первая
  … … Глава первая
  … … Глава вторая
  … … Глава третья
  … … Глава четвертая
  … … Глава пятая
  … … Глава шестая
  … Часть вторая
  … … Глава первая
  … … Глава вторая
  … … Глава третья
  … … Глава четвертая
… … Глава пятая
  … Часть третья
  … … Глава первая
  … … Глава вторая
  … … Глава третья
  … … Глава четвертая
  … … Глава пятая
  … Примечания
  … Комментарии
  … Словарик местных слов
  Бобыль и Дружок
  У белой воды
  Зовущие зори
  Железный Миргород
Автобиографии
Статьи и заметки
Письма
Фольклорные материалы
Статьи об авторе
Воспоминания
Коллективное
Ссылки
 
Сергей Александрович Есенин

Проза » Яр » Часть вторая » Глава пятая

- Ой, и дорога, братец мой, кремень, а не путь! - говорил, хлебая чай, Ваньчок.
- Болтай зря-то, - вылез из шалаша дед Иен.
- Сичас только Ляля приехал.
- Кочки, сказывает, да прохлябы. Это ты, видно, с вина катался так.
- Эй, заспорили! - гаркнул с дороги мужик. - Не слыхали, что Филька-то утонул.
- Мели, - буркнул дед.
- Пра.
Мужик сел, ковыляя, на плаху и стал завертывать папироску.
- Не верите, псы... Вот и уговори вас. А ведь на самом деле тонул.
И начал рассказывать по порядку, как было.
- И ничего, - заметил он. - Я пошел, а он на пожаре там тушит вовсю. Косорукий, баил аптешник, полежит малость.
- Полежит, это рай! - протянул дел Иен. - А то б навечно отправился лежать-то. Со мной такой случай тоже был. В Питере, знычит, на барках ходили мы. Всю жисть помню и каждый час вздрагиваю. Шутка ли дело, достаться черту воду возить. Тогда проклянешь отца и матерю.
- А вправду это черт возит воду на них? - прошептал подползший малец.
- Вправду? Знамо ненароком.
- Мне так говорил покойный товарищ... водоливом были вместе, - что коли тонет человек, то, знычит, прямо норовит за горло схватить, если обманывает.
- Кто это? - переспросил малец.
- Кто?.. Про кого говорить нельзя на ночь.
Дед поднял шапку и обернулся к зареву.
- А прогорело, - сказал он, зевая.
- А как же обманывает-то? - спросил Ваньчок. - Ведь, небось, не сразу узнаешь.
- Эва, - протянул дед Иен. - Разве тут помнишь чего!
Ехали мы этось в темь, когда в Питере были; на барке нас было человек десять, а водоливов-то - я да Андрюха Сова. Качаю я лейку и не вижу, куды делся Сова. Быдто тут, думаю. А он вышел наверх да с лоцманом там нализался, как сапожник. Гляжу я так. Вдруг сверху как бултыхнет что-то. Оглянулся - нет Совы. Пойду, спрошу, мол, не упало ли что нужное. Только поднялся, вижу - лоцман мой руками воду разгребает. "Ты что делаешь?" - спрашиваю его. "Дело, грить, делаю: Сова сичас утопился". Я туды, я сюды, как на грех, нигде багра не сыщу. Кричу, махаю: кидайте якорь, мол, человек утоп. Смекнули накладники, живо якорь спустили, стали мы шарить, стали нырять, де-то, де-то и напали на него у затона.
Опосля он нам и начал рассказывать. Так у меня по телу муравьи бегали, когда я слушал.
"Упал, - говорит, - я как будто с неба на землю; гляжу: сады, все сады. Ходят в этих садах боярышни чернобровые, душегрейками машут. Куды ни гляну, одна красивей другой. Провалиться тебе, думаю, вот где лафа-то на баб". А распутный был, - добавил дед Иен, кутаясь в поддевку. - Бывало, всех кухарок перещупает за все такие места... ахальник.
"Эх! - говорит. - Взыграло мое сердечушко, словно подожгли его. Гляжу, как нарочно, идет ко мне одна, да такая красивая, да такая пригожая, на земле, видно, такой и не было. Идет, как павочка, каблуками сафьяновыми выстукивает, кокошником покачивает, серьгами позвякивает и рукавом алы губки свои от меня заслоняет. Подошла и тихо молвит на ушко, как колокольчик синенький звенит: "Напейся, Иван-царевич, тебя жажда берет". Как назвала она меня Иван-царевичем, сердце мое закатилось. "Что ж, говорю, Василиса моя премудрая, я попью, да только из рук твоих". Только было прислонился губами, только было обнял колени лебяжьи, меня и вытащили"... Вот она как обманывает-то. Опосля сказывал ему поп на селе: "Служи, грить, молебен, такой-сякой, это царица небесная спасла тебя. Как бы хлебнул, так и окадычился".
- Тпру, - гаркнул, слезая с телеги, Филипп и запутал на колесо вожжи.
- Вот он, - обернулись они. - На помине легок.
- Здорово, братец, - крикнул, подбегая, Карев.
- З-з-дорово, - заплетаясь пьяным языком, ответил Филипп. - От-от-отвяжи п-поди воз-жу-у...
- Ну, крепок ты, - поднялся дед Иен. - Вишь, как не было сроду ничего.
Филипп, приседая на колени, улыбался и старался обнять его, но руки его ловили воздух.
- Ты ложись лучше, - уговаривал дед Иен. - Угорел, чай, сердешный, ведь. Это не шутка ведь.
Дед Иен отвел его в шалаш и, постелив постель, накрыл, перекрестив, веретьем.
Филипп поднимался и старался схватить его за ноги.
- Голубчик, - кричал он, - за что ты меня любишь-то, ведь я тебя бил! Бил! - произнес он с восхлипываньем.
- Из чужого добра бил... лесу жалко стало...
- Будя, будя, - ползал дед Иен. - Это дело прошлое, а разве не помнишь, как ты меня выручил, когда я девку замуж отдавал. Вся свадьба на твои деньги сыгралась.
Кадила росяная прохлада. Ночь шла под уклон.
От пожара нагоревшее облако поджигало небо.
Карев распряг лошадь и повесил дугу на шалаш. Оброть звякала и шуршала на соломе.
- За что он бил-то тебя? - переспросил около дверки деда Иена.
- За лес. Пустое все это... прошлое напоминать-то, пожалуй, и грех, и обидно. Перестраивал я летось осенью двор, да тесин-то оказалась нехватка. Запряг я кобылу и ночью поехал на яр, воровать, знычит.
Ночь темная... ветер... валежник по еланке так и хрипит орясинами. Не почует, гадал я, Филипп, срублю две-три сосны, и не услышит при ветре-то. Свернул лошадь в кусты, привязал ее за березу и пошел с топором выглядывать. Выбрал я четыре сосны здоровых-прездоровых. - Срублю, думаю, а потом уж ввалю как-нибудь. - Только я стал рубить, хвать он меня за плечо и давай валтузить. Я в кусты, он за мной, я к лошади, и он туды; сел на дроги и не слезает. - Все равно пропадать, жалко ведь лошадь-то, узнает общество, и поминай как звали. "Филипп, - говорю, затулившись в мох, - пусти ради Бога меня". - Услышит это он мой голос - и шасть искать. А я прикутаю голову мохом, растянусь пластом и не дышу. Раза два по мне проходил, инда кости хрустели.
Потом, слышу, гарчет он мне: "Выходи, сукин сын, не то лошадь погоню старосте".
Вышел я да бух ему в ноги, не стал бить ведь боле. Потращал только. А потом, чудак, сам стал со мной рубить. Полон воз наклали. Насилу привез.
"Прости, - говорил мне еще, - горяч я очень". Да я и не взыскивал. За правду.

Страница :    << [1] 2 3 > >
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Ю   Я   #   

 
 
    Copyright © 2024 Великие Люди  -  Сергей Есенин