|
* * * * *
Я снова здесь, в семье родной,
Мой край, задумчивый и нежный!
Кудрявый сумрак за горой
Рукою машет белоснежной.
Седины пасмурного дня
Плывут всклокоченные мимо,
И грусть вечерняя меня
Волнует непреодолимо.
Над куполом церковных глав
Тень от зари упала ниже.
О други игрищ и забав,
Уж я вас больше не увижу!
В забвенье канули года,
Вослед и вы ушли куда-то.
И лишь по-прежнему вода
Шумит за мельницей крылатой.
И часто я в вечерней мгле,
Под звон надломленной осоки,
Молюсь дымящейся земле
О невозвратных и далеких.
Июнь 1916
Примечания
Отрицательно оценил стихотворение в рецензии на альманах «Творчество» А. Е. Редько, усмотрев в нем «странные выражения» (журнал «Русское богатство», Пг., 1917, № 4/5, апрель-май, с. 318). Другой рецензент, напротив, замечал: «Прекрасные строчки выливаются из-под пера поэта» и полностью приводил текст стихотворения (В.Гор. «Советский Парнас» — газета «Свет», Харбин, 1922, 11 февраля, № 821). К числу наиболее совершенных произведений поэта отнес стихотворение А. К. Воронский:
«...прошлое, ставшее милым и саднящее сердце своей невозвратностью, своим „никогда“ — очень прочное поэтическое настроение Есенина, прочное и давнее. Обращаясь к друзьям своих игрищ, Есенин пишет...». Процитировав далее две последние строфы стихотворения, критик продолжал: «Заметьте, пишет это поэт-юноша, только что вступающий в жизнь. К теме о невозвратном прошлом поэт возвращается постоянно и позднее. Здесь он наиболее искренен, лиричен и часто поднимается до замечательного мастерства» (журнал «Красная новь», 1924, № 1, январь-февраль, с. 274). |
